Я не ношу шляпы, чтобы ни перед кем её не снимать.
Прежде чем опубликовать эту повесть, Габриэль Гарсиа Маркес переписывал ее десяток раз и добился своего: по своей емкости и силе она не имеет себе равных во всей латиноамериканской прозе. Внешне ее сюжетная канва незатейлива — всего лишь сменилась в латиноамериканской стране в очередной раз власть, очередные столичные коррупционеры в который раз наживают состояния — а герой давно пролетевшей гражданской войны, престарелый полковник в отставке, влачит в маленьком провинциальном городке полунищенское существование... Но его история, история маленького человека, в одиночку отстаивающего свое достоинство, становится историей преодоления одиночества, произвола и абсурда, царящих в мире.
Автор:
— Но сегодня мне должно было прийти письмо. Обязательно.
— Только смерть приходит обязательно, полковник.
Людская неблагодарность не знает границ.
Кто ждет долго, может подождать еще немного.
Самое плохое в бедности — это то, что она заставляет говорить неправду.
У тебя совсем нет деловой хватки. Продавать надо так, будто ты покупаешь.
Ужасно, когда тебя хоронят в октябре, правда?
— Я не болен, — сказал полковник. — Просто в октябре я чувствую себя так, будто мои внутренности грызут дикие звери.
Зонтики почему-то напоминают мне о смерти.
… кроме того, когда я почувствую, что мне и в самом деле плохо, я не стану ни на кого рассчитывать. Я сам выброшу себя на помойку.
— Скажи, что мы будем есть?
Полковнику понадобилось прожить семьдесят пять лет — ровно семьдесят пять лет, минута в минуту, — чтобы дожить до этого мгновения. И он почувствовал себя непобедимым, когда четко и ясно ответил:
— Дерьмо.
— От тебя остались одни кости.
— Готовлю себя на продажу, — сказал Полковник. — Уже есть заказ от фабрики кларнетов.
— Сегодня мне пришлось прогнать детей палкой, — сказала она. — Принесли старую курицу, чтобы петух потоптал её.
— Обычное дело, — сказал полковник. — В деревнях полковнику Аурелиано Буэндиа тоже приводили девушек.
— Здесь двадцать девять песо, мы вернём их куму Сабасу, — сказал он. — Остальные уплатим, когда получим пенсию.
— А если не получим? — спросила женщина.
— Получим.
— А если всё-таки не получим?
— Тогда, значит, не уплатим.
— Их кладут в кофе, — сказал дон Сабас. — Это сахар, но без сахара.
— Понятно, — сказал полковник и почувствовал во рту печально-сладковатый привкус. — Как колокольный звон, но без колоколов.