Ирвин Уэлш. Дерьмо

Начинаем с пивка в Ложе, потом едем к Рэю и попадаем в пургу. Кокаиновую. Мы ослабли, и наркотик дает ощущение силы.

Боясь, что не увидишь собственной тени, когда встанешь перед солнцем, ты перестал смотреть на него.

То, что мы всегда умираем в одиночку, страшно, но это не хуже, чем жить в одиночку.

Проблема таких, как он, в том, что они думают, будто могут плевать на таких, как я.

Давеча я здорово набрался, так что свет режет глаза, а кишки недовольно урчат, как шлюха в конце смены.

Работа. Она затягивает. Она вокруг; постоянно присутствующий, обволакивающий, засасывающий гель. Когда ты на работе, то и на жизнь смотришь через кривое стекло.

Богемный поэт — это непросыхающий алкоголик, рвань, мудак, которому удалось убедить богатых придурков в том, что он интеллектуал.

Улицы серы и пустынны, как и многие другие улицы в других городах этой страны. Ветер проходит через тебя, оставляя в тебе часть своего холода, и в конце концов ты так немеешь, что даже перестаешь сознавать, что тебе плохо и неуютно. И люди: любопытные, сующие свой нос куда не надо, хищные, всегда готовые получить удовольствие от несчастья других.

Дорога-то все равно в могилу; только для гордых она короче и ухабистей.

Правила везде одинаковые.

Мой девиз на работе — точнее, один из них — звучит так: лучше ты потрать чужое время, чем какой-нибудь раздолбай потратит твоё.

Будь благоразумным, Брюс, не бывает так плохо, чтобы нельзя было поправить к лучшему, может, не с ней, но впереди у тебя целая жизнь, пожалуйста, пожалуйста, не делай этого, это нечестно, нет.

Чувствам надо доверять. Нужно делать то, что они подсказывают. Кем бы ты ни был, приверженцем какой-то идеологии или сенсуалистом, ты следуешь стимулам, считая их указателями в землю обетованную.

Ничего подобного. Они всего лишь рифы на твоем пути, камни, о которые ты обдираешь бока. И минуя одни, ты всегда видишь на горизонте другие. Но смотреть в лицо правде выше твоих сил, а потому ты заставляешь себя верить во всю ту чушь, которую несут люди, в которых ты инстинктивно чувствуешь лжецов, и повторяешь их ложь себе и другим, надеясь, что при частом и, по мере возможности, искреннем повторении ты и сам достигнешь того богоподобного статуса, которым наделяешь тех, кто еще чаще и с еще большим пылом произносит эту ложь.

Безумие — лучший путь к истинной, скрытой от глаз реальности.

Это очень важно — помнить, что мы всегда оплакиваем самих себя.