Мирумир

Я была и останусь искренней. В обиде бесполезны слова. В любых случаях. Обидевший сам должен осознать нанесенную им обиду. Обиженный сам должен простить обидчика. Главное то, что в сердце, – на устах-то, как правило, одни эмоции. Зачем ими делиться, если со временем они все равно утрачивают смысл?

Те, кто доверяет исключительно своему уму, теряют сердце. А сердце – в нем жизнь…

… Ты светлый оттенок моей жизни.

…Может быть, я и самая трусливая трусиха в мире… Но я горжусь собой. Честно. Знаешь, за что? Мне хватило смелости полюбить тебя.

От многого отступилась. Многое отрубила. Я ненавижу гордость за то, что по ее велению ушла от любви… Конечно, со временем остыла. Простила чертовку, отлучив от разума. Теперь слушаю сердце. Говорят, большинство ошибок мы совершаем на поводу у соблазнов сердца. Наплевать. Лучше сделать и пожалеть, чем не сделать и пожалеть.

Цинизм — это когда оправдываешь вспышки совести словами: «От меня мало чего зависит» — и сразу же с ними соглашаешься.

Верность надо ценить.

Когда-нибудь мы потеряемся в переулках времени…

Пусть наши сегодня провожают нас в завтра…

Я верю, что мы наконец-таки отвоюем чувства у обстоятельств.

Забери меня завтра в семь. Насовсем!

В юности не вникали в философию «что будет дальше?» В тогдашнем нашем счастье иллюзии превалировали над фактами. Могли посреди ночи, не предупредив родителей, сорваться издому, чтобы поцеловать в губы того, кто на тот момент казался самой большой любовью жизни. Ничего не боялись. Мы сомневались в бдительности милиции, зато верили в то, что нас оберегают ночные огни. Это была не покорность порывам. Умели слышать себя. Безусловно, без ошибок, разочарований, предательств не обходилось, но в юности на правду жизни смотришь сквозь пальцы. Были убеждены в том, что достаточно принять ванну, выкурить сигарету на глазах рассвета, и всё изменится. Не щенячий оптимизм, а, скорее, понимание того, что у каждого человека есть право не быть непогрешимым…

От грусти до отчаяния – один шаг. А я никогда не впадала в отчаяние. Теряла любимых людей, убегала от прошлого, оказывалась на дне жизни, но… Всегда вставала, шла вперёд. Нет, не назло врагам. Слишком много чести для них. Я просто понимала, что если сама не подниму себя, то меня никто не поднимет.

Хочу верить людям, как прежде. Подпускать к себе, не отпускать от себя. Держать руку в руке. Как сейчас. Держать и не думать, что с рассветом наступит расставание.

Помнишь фразу из «Часов»? «Я выбираю не удушливую анестезию провинции, а жесткий ритм большого города». Мой выбор аналогичен. Боюсь в глуши услышать крики прошлого. Не прячу голову в песок. Наверное.. Навер.. Не знаю.. Наверное, просто пытаюсь выжить.