Теперь нет плохих. Это слишком большая роскошь — быть плохим.
— Неужели тебе не обидно, что у тебя такая жизнь? — нахмурилась Саша.
— Мне обидно, что строение позвоночника не позволяет мне задрать голову вверх и посмотреть на того, кто ставит эксперимент, — отозвался музыкант.
— Пора! На сцену!
— Нет… он только… он мной не командует.
— Но… он скомандовал.
— Знаю. Я разрешил.