Сэм Винчестер

Люди не возводят стен без причины.

Ты хочешь моего разрешения? Ты хочешь, чтобы я сказал, что не против одновременно потерять его и тебя? Потому что я не могу. Я не скажу этого, потому что… Нет. Я уже слишком много потерял.

— У нас нет выбора!
— Разве это не самый главный вывод после всего, что мы делали, — что выбор есть всегда?

— В интернете есть не только голые люди. Ты это знаешь, да?
— Только не в моем интернете.

— Дин! Дин, у нас проблема.
— Да, не то слово. Погляди.
— Это я?
— Интернет пишет, что у тебя своя юридическая фирма и ты любишь капусту. Послушай и зацени свою пламенную речь.
[— Купите беговую дорожку, не пейте кофе, и придерживайтесь сыроедения. Боже, храни капусту, верно? Говоря прямо…]
— Ладно.
— Нет, нет, дальше хуже.
[— … это трудно слышать, но работа на пике ваших способностей требует всей вашей психической энергии, всей до последней капли.]
— Вот.
[— Это нельзя совмещать с такими вещами, как хобби или даже семья.]
— Так, всё, хватит, Дин.

— Много не пей: завтра в дорогу. Нет покоя самоубийцам.
— А по-моему, очко в нашу пользу. Приятно. Уходим на мажорной ноте.
— Да уж. Ключевое слово — уходим.
— Ну, извини.
— Извини? Ха, ха… За что извиняешься? Извиняешься за то, что ты боролся за жизнь Донателло, но, когда дело доходит до тебя, ты просто сдаёшься? Или за то, что все эти годы, всю свою жизнь я равнялся на тебя, учился у тебя, копировал тебя? Я шёл за тобой в ад и обратно. Ты просишь прощения за то, что сейчас всё это ничего не значит?
— Кто так сказал?!
— Ты! Когда ты сказал мне, что я должен убить тебя. Когда ты сказал мне, что я должен выбросить всё, за что мы сражаемся. Выбросить веру! Выбросить семью! Мы — парни, которые спасают мир. Мы не можем это просто выбросить!
— Сэм, я испробовал всё. Всё! У меня на руках одна карта, и я её сыграю.
— Сегодня у тебя есть одна карта, но завтра мы найдём ещё одну! Но если ты сдашься сейчас, никакого завтра уже не будет! Ты говоришь мне, что не видишь другого выхода. Я тоже, Дин! Пока! Но то, что ты делаешь сейчас — это неправильно! Ты сдаёшься! Посмотри, что произошло сегодня. Донателло никогда не прекращал бороться, и поэтому мы смогли ему помочь… Я верю в нас, Дин. Я верю в нас!
— Эй, эй, эй!
— Почему ты тоже в нас не веришь?
— Хорошо, Сэм… Поехали домой.
— Что?
— Поехали домой. Может Билли ошиблась. Может быть… Но я верю в нас. Я верю во всех нас.

Папа… для меня та ссора была целую жизнь назад. Я даже не помню, что я сказал… Вообще-то да. Знаешь что? Ты и правда много напортачил. Но я не… Когда я думаю о тебе — а я часто о тебе думаю, — я не думаю о наших ссорах. Я думаю о тебе и вспоминаю тебя на полу той больницы. И думаю о том, что мне не удалось попрощаться.

— А ещё… он меня обнял.
— Как мило.
— Нет, мам, ты не понимаешь. Мы не обнимаемся… то есть, обнимаемся, но только если грядёт конец света. Буквально!

— Имя Гордон Уокер тебе о чем-нибудь говорит?
— Да, я его знаю.
— И?
— Отличный охотник, а что, милый?
— Мы тут столкнулись с ним и теперь вроде как работаем вместе.
— Не надо, Сэм.
— Ты же сказала, что он отличный охотник.
— А Ганнибал Лектор — отличный психиатр.

— Что ты хочешь этим сказать?
— Я был сыном. И братом, как и ты. Младшим братом. Я очень любил своего старшего брата, практически боготворил. И как-то я пришёл к нему, и умолял встать на мою сторону. А Михаил отвернулся от меня, назвал выродком, монстром и в ад изверг меня. И всё лишь потому что я был другим, я жил своим умом.

— Тебе-то что? Ты даже не любишь ужастики.
— Ну да… Дин, наша жизнь — ужастик.

— Просто ты иногда так подставляешься, что тебя поддеть — все равно что у старика конфетку отнять. Никакого удовольствия.
— У младенца, — откликнулся Сэм.
Дин на секунду отвлекся от дороги и бросил на брата удивленный взгляд.
— Причем тут еще младенец?
— Проще, чем конфетку у младенца отнять, так говорят.
— А зачем вообще младенцу конфетка?
Сэм не ответил. В их спорах Дин часто любил обращать аргументы Сэма в свою пользу, и всегда радовался, когда удавалось оставить за собой последнее слово.

— Что за черт…? — Дин затормозил прямо посреди дороги.
Черный медведь обнюхал дверь, потянул носом воздух и толкнул ее, опустился на четыре лапы и начал спускаться по ступенькам вниз. Покачиваясь, он пересек заснеженный двор и направился в лес за домом. Дверь за ним захлопнулась сама.
— Из этого дома только что вышел медведь, — сказал Дин.
— Может он там живет.
— В смысле? Цирковой медведь? Вряд ли…

— … я не люблю снег, ясно? Снег — это круто, когда он идет за окном, а ты сидишь перед горящим камином с бокалом горячего пунша.
— Кажется, я ни разу не пил пунш, — отозвался Сэм. — Даже не знаю, как его делают.
— Я тоже, — сказал Дин. — Но пунш мне нравится больше, чем морозить ноги.

— В городе вообще есть, где остановиться? — спросил Дин.
— Конечно, — ответила Джулиет. — Если умерите запросы, то вам подойдет мотель «Приют в ненастье»…
— Прелестное название, — заметил Сэм.
— Тараканы там размером с лошадь, — невозмутимо продолжала она. — По крайней мере, так говорят.
— А другие варианты есть?
— Я бы посоветовала мотель «В конце пути».
— «В конце пути»? Окей, поищем его.