…у людей, еще не усвоивших привычку лгать, ничто не требует таких затрат энергии, как необходимость хранить тайну, и ничто не приносит такого облегчения, как исповедь…
— Отче, я пока не могу исповедаться.
— Вы не можете принять милость божью?
— Нет, я собираюсь обидеть еще несколько душ.
1
12
Мишель — ее большая нечистая тайна, грех и наказание, а так сладко сознаться в грехе тому, кто свят.
Какое ныне настало время! Бывало, если кто искренно раскается в грехах, то уже и переменяет свою греховную жизнь на добрую. А теперь часто бывает так: человек и расскажет на исповеди все свои грехи в подробности, а потом опять за свое принимается.
На исповеди:
– Батюшка, грешна я: чревоугодничала, пила, блудила…
– Знаю, дочь моя.
– Откуда?!
– Подписан на твой «Инстаграм».
Секрет можно доверить лишь двум типам людей: адвокату и священнику. Причём священник не берёт за это плату.
There are only two people you can trust with a secret. That’s a lawyer and a priest, and a priest doesn’t charge you anything.
2
7
Я плачу по ночам, живу, как полутруп,
Но с близкими – и то на излиянья скуп.
Кто настежь пред людьми распахивает двери
В тайник своей души, безумен или глуп.
— В первый раз пришли на исповедь?
— Да. И в последний!
Я исповедую уже 25 лет. За это время люди на исповеди изменились: стали с горечью говорить о том, что не умеют любить. Переживают, что чувствуют себя как сухая земля, и проблемы у них становятся серьёзные, глубокие. А до этого всё просто было: пост нарушил, молитвы не прочёл, сардельку съел в пятницу.
Насколько исповедь другому действует сильнее и глубже, чем исповедь самому себе, настолько психоанализ эффективнее самоанализа.
Исповедоваться и рассказывать о своих преступлениях — не одно и то же. Вы не каяться пришли, а побеждать, доказывать право на жизнь. Мы действительно не в кино. Я не отпускаю вам грехи.
1
3
Take second best,
Put me to the test.
Things on your chest
You need to confess.
I will deliver,
You know I’m a forgiver.
Давай,
Проверь меня.
Облегчи свою душу
Исповедью.
А я отпущу тебе грехи,
Ты же знаешь, я умею прощать.
Я думала, что, заговорив о своих обидах, я только растравлю их ещё сильней, но происходило обратное — омытые слезами язвы тотчас же затягивались. Я то и дело бессильно колотила кулаками по гальке, руки были уже ссажены до крови, но я не чувствовала боли, потому что в этот момент я исцелялась. Я поняла, почему католики ходят к исповеди, зная, что священники такие же грешники, как они сами, если не хуже. Неважно, кто примет твою исповедь, важно открыть свою душу, чтобы солнечный свет и жар очистил её, а дождевые воды — омыли.