Хорошо, что нет Царя.
Хорошо, что нет России.
Хорошо, что Бога нет.
Только жёлтая заря,
Только звёзды ледяные,
Только миллионы лет.
Хорошо — что никого,
Хорошо — что ничего,
Так черно́ и так мертво́,
Что мертве́е быть не может
И черне́е не бывать,
Что никто нам не поможет
И не надо помогать.
1930 год.
Среднерусский простор. Здесь за тысячи лет
Запах сосен и лип с волжским запахом смешан.
На России бедной даже дворник — барин,
Коли бляху нацепить ему позволят.
Очень своё удовольствие в России. Обязательно с оттенком тоски. Не страха, не стресса, но тоски и желания «разлиться», «казачье» такое удовольствие. Неуловимо и замечательно это Достоевским в Парфене Рогожине выписано.
Весьма наглядный пример представляет собой Россия. Царский режим поощрял религиозные суеверия, беспощадно искореняя скептическую научную мысль, оставляя лишь прирученных специалистов. При коммунизме систематическим гонениям подверглись и религия, и лженаука, за исключением главного суеверия – государственной идеологии, возведенной в ранг религии. Эта идеология именовалась научной, однако до науки ей было так же далеко, как любому мистическому культу. Критическое мышление считалось опасным, его оставили в удел специалистам в определенных, герметически изолированных областях знания, а в школах этот подход не преподавался, за скептическую мысль учеников наказывали. В результате многие жители посткоммунистической России взирают на ученых с недоверием. Крышка с горшка сорвана, и выплеснулась накопившаяся за многие годы этническая ненависть.
Разве не находите вы чего-то значительного в теперешнем положении России, чего-то такого, что поразит будущего историка?
Войны Олега и Святослава и даже удельные усобицы — разве это не та жизнь, полная кипучего брожения и пылкой и бесцельной деятельности, которой отличается юность всех народов?
Это Россия, это ее необъятные пространства поглотили монгольское нашествие. Татары не посмели перейти наши западные границы и оставить нас в тылу. Они отошли к своим пустыням и христианская цивилизация была спасена. Нашим мученичеством энергичное развитие католической Европы было избавлено от всяких помех.
Украину нужно лишить её главной иллюзии, что она нужна России.
Заработная плата такова, какова стоимость рабочей силы в стране. А стоимость рабочей силы такова, какова степень эксплуатации труда и развитости самого́ капитала. Так вот, диагноз российской экономике трагичен: высокая эксплуатация при стагнирующем производстве. То есть, лошадь хлещут изо всех сил, а телега не едет.
Я не буду называть бандой тех людей, которые были у руля в 90-х годах, но хочу отметить, что за это время у нас полностью развалилась социальная сфера, промышленность, оборонка… Мы утратили оборонку. Мы практически развалили вооруженные силы, довели страну до гражданской войны, до кровопролития на Кавказе и поставили страну на грань утраты суверенитета и развала. Надо прямо об этом сказать.
Конечно, далеко не все люди, которые работали в 90-х, несут за это ответственность, но наверняка, если это произошло, есть и такие, которые за это ответственность должны нести.
Наша страна напоминает катящуюся бочку. Она катится сама по себе. А все вокруг прыгают, объясняют. Рядом бегут. Рулят даже. Тормозят даже. А потом плюют и кричат: «Спасайся!»
У нас страна волшебная. Всё время меняется и… ничего не меняется, у нас всегда сложное время.