Тот, кто смирился с унижением, получил по заслугам.
Преклонив однажды колени — можно навечно остаться рабом.
Всякий знает по опыту, что такие девушки, как Маргарита, любят насмешничать и дразнить людей, которых они видят в первый раз. Это, вероятно, в отместку за унижения, которые они часто претерпевают со стороны тех, кого видят каждый день.
Я видел и доброту моего отца. Он говорил:
– Нельзя унижать тех, кто главенствовал и кому воздавали почести. Нельзя отбирать у царя царство и превращать в нищего подававшего милостыню. Если ты так поступишь, ты разрушишь остов своего корабля. Я всегда ищу наказания, соразмерного виновнику. Князю, если он оступился, я отрубаю голову, но не превращаю его в раба.
Однажды я повстречал принцессу, которую сделали прачкой. Ее товарки издевались над ней: «Куда подевалось твое величие, постирушка? Раньше ты могла казнить и наказывать, а теперь мы можем грязнить тебя в свое удовольствие. Вот она, справедливость!» Ибо справедливостью они считали возмездие.
Принцесса-прачка молчала в ответ. Она чувствовала свое унижение, но еще больше унижение того, что куда значительнее ее. Бледная и прямая, склонялась принцесса над корытом. Сама она вряд ли вызвала бы озлобление: она была миловидна, скромна, молчалива. И я понял: издеваются не над ней – над ее падением. Если вызывающий зависть сравняется с нами, мы его с наслаждением разорвем. Я подозвал к себе принцессу.
– Я знаю, что ты царствовала. С сегодняшнего дня жизнь и смерть твоих товарок в твоей власти. Я возвращаю тебе трон. Царствуй.
Возвысившись над низким сбродом, она презрела воспоминания о перенесенных обидах. И прачки больше не злобились, потому что порядок был восстановлен. Теперь они восхищались благородством принцессы. Они устроили празднество в честь ее воцарения и кланялись, когда она проходила. Они чувствовали, что возвысились, если могли коснуться ее платья.
Вот почему я не отдаю принцев на посмешище черни и издевательства тюремщиков. Нет, под трубные звуки золоченых рогов им на круглой площади по моему приказу отрубают голову.
– Унижает тот, кто низок сам, – говорил мне отец. – И никогда не позволяй слугам судить хозяина.
Храни достоинство свое повсюду, человек!
Не будь глупцом и хвастуном, величие губя.
Самовлюбленности беги, от чванства откажись,
Лишь справедливость и добро душою возлюбя.
Своей судьбой не дорожи превыше всех судеб
И ближнего не унижай, возвысив тем себя.
Стремление возвыситься — начало унизительного падения вниз.
Ну что за стерва! В первый раз она могла назвать меня Эмили просто по ошибке, но во второй раз она, конечно же, сделала это нарочно.
— Они смотрят на вас, как на вещь…
— Я — вещь. Наконец-то слово для меня найдено.
Даже в самом добром снисхождении всегда присутствует толика унижения.
Христианство — как анорексия. Унижающая человека система шантажа, где краеугольный камень — чувство вины.
Человек, который унижает вас или пытается затмить вас, является маленьким человеком. Великие люди внушат вам чувство, что вы способны на большее и это окажется правдой
– Мы не нуждаемся в ваших сожалениях! У нас всё хорошо, а скоро будет ещё лучше!
– Если сейчас у вас всё хорошо, то я просто не могу представить, что же такое плохо.
Отец, которого унижает жена, не может стать сыну примером для подражания.
Только глупый человек способен задирать людей, заведомо не способных ответить или дать сдачи. Унижая собеседника, он самоутверждается. Такое явление часто можно встретить в школе, когда ученик-«переросток» обижает первоклассника. К сожалению, это нередко бывает и в деловой сфере – например, самодурство начальника вполне может быть связано с его недалеким складом ума.