— Но репутация у тебя прескверная.
— Но я же лучше, чем моя репутация, Ваше Сиятельство.
— Но репутация у тебя прескверная.
— Но я же лучше, чем моя репутация, Ваше Сиятельство.
Вы здесь владеете всем, только не самим собой.
Вы здесь владеете всем, только не самим собой.
— Сюзон, ну пойдём, ну пойдем, ну пойдем, ну на несколько минут в одну из этих беседок…
— Но ведь там же темно!
— Что мы читать, что ли, собираемся?
— Сюзон, ну пойдём, ну пойдем, ну пойдем, ну на несколько минут в одну из этих беседок…
— Но ведь там же темно!
— Что мы читать, что ли, собираемся?
— Сынок, сынок, я должна тебе покаяться! Два слова! Я была несправедлива к твоей очаровательной жене под влиянием дурного чувства и хотя Базиль уверял меня, что она отвергла все предложения графа, мне всё-таки казалось, что они — заодно.
— Сынок, сынок, я должна тебе покаяться! Два слова! Я была несправедлива к твоей очаровательной жене под влиянием дурного чувства и хотя Базиль уверял меня, что она отвергла все предложения графа, мне всё-таки казалось, что они — заодно.
— С твоим умом, с твоим талантом — мог бы продвинуться по службе.
— С умом, и вдруг – продвинуться? Да что Вы, шутить что ли изволите, ваше сиятельство? Раболепная посредственность — вот кто всего добивается!
— С твоим умом, с твоим талантом — мог бы продвинуться по службе.
— С умом, и вдруг – продвинуться? Да что Вы, шутить что ли изволите, ваше сиятельство? Раболепная посредственность — вот кто всего добивается!
Мы, женщины, пылки, но застенчивы и какие бы чары ни влекли нас к наслаждению, самая ветреная женщина всегда слышит свой внутренний голос, который ей шепчет: «Будь прекрасна, если можешь, скромна, если хочешь, но чтоб молва о тебе была добрая: это непременно».
Мы, женщины, пылки, но застенчивы и какие бы чары ни влекли нас к наслаждению, самая ветреная женщина всегда слышит свой внутренний голос, который ей шепчет: «Будь прекрасна, если можешь, скромна, если хочешь, но чтоб молва о тебе была добрая: это непременно».
— Ну почему, Сюзанна?
— Она мне не нравится!
— Нет, ну скажи причину!
— А если я не хочу говорить? Доказывать, что у меня есть на то причины, значит, допустить, что у меня не может быть их вовсе!
— Ну почему, Сюзанна?
— Она мне не нравится!
— Нет, ну скажи причину!
— А если я не хочу говорить? Доказывать, что у меня есть на то причины, значит, допустить, что у меня не может быть их вовсе!
— Ну поцелуй меня — тогда меня сразу осенит!
— Чтобы я целовала сегодня моего возлюбленного? А что мне завтра скажет мой муж?
— Ты представить себе не можешь, как я тебя люблю, Сюзанна.
— Ну когда Вы перестанете, несносный, твердить мне об этом с утра до вечера?
— Как только я получу возможность доказывать Вам это с вечера до утра.