Может, Адам и Ева сорвали несколько яблок, прежде чем уйти из рая. Чтоб было что пожевать на долгой дороге к семистам каналам телевидения и рюкзакам-бомбам в лондонском метро.
Сти́вен Э́двин Кинг — американский писатель, работающий в разнообразных жанрах, включая ужасы, триллер, фантастику, фэнтези, мистику, драму; получил прозвище — «Король ужасов». Продано более 350 миллионов экземпляров его книг, по которым был снят ряд художественных фильмов, телевизионных постановок, а также нарисованы комиксы. Кинг опубликовал 50 романов, в том числе 7 под псевдонимом Ричард Бахман, и 5 научно-популярных книг. Он написал около двух сотен рассказов, большинство из которых были собраны в девять авторских сборников. Действие многих его рассказов происходит в его родном штате Мэн. За свое творчество Кинг получил Премию Брэма Стокера, Всемирную премию фэнтези, награду Британского общества фэнтези, его повесть «Промежуточная станция» была кандидатом на премию «Небьюла», и его рассказ «Человек в чёрном костюме» получил премию О. Генри. В 2003 году Национальный фонд книг наградил его медалью за выдающийся вклад в американскую литературу. Он также получал награды за вклад в литературу на протяжении всей его карьеры, такие как премии «За вклад в мировое Фэнтези», был награждён Канадской ассоциацией книготорговцев и званием Великого Магистра от Американских писателей-мистиков.
Род деятельности:
писатель
Дата рождения:
21.09.1947 (71)
Прошло первое утро, первый день, затем первая смена. Время вбирает в себя всё, время уносит прошлое всё дальше, и наконец остается только темнота. Тьма. Иногда мы кого-то находим во тьме, иногда снова теряем. Вот всё, что я знаю, и случилось это в 1932 году, когда тюрьма, находившаяся в ведении штата, ещё располагалась в Холодной горе.
И электрический стул, естественно, тоже.
Пожалуй, в этом и заключалась самая большая трагедия: Старая Замыкалка никогда не сжигала то, что сидело у них внутри, как и нынче инъекции не отправляют это нечто в глубокий сон. Оно уходит, чтобы вселиться в кого-то ещё, позволяя нам убить оболочку, которая по большому счету и так не живая.
Фермеры, а не охотники, как я уже говорил, они знали только одно: уходил от них зверь — не человек.
Мы проработали бок о бок пять лет. Достаточное время для двух мужчин, чтобы притереться друг к другу, если работа у них особая: отбирать у людей жизнь, выдавая взамен смерть.
Только в конце концов плохое случается с каждым из нас, не так ли?
Я съел яйца, выпил сок, а гренок оставил на потом. Взял со стола ручку и начал писать, по моим расчетам, в последний раз.
Мне оставалась одна последняя миля.
Зелёная миля.
Неужели уже тогда в моей голове зрел план, об осуществлении которого ещё пойдёт речь? Интересный вопрос, знаете ли. Много лет я пытался ответить на него, но без особого результата. Впрочем, так ли это важно? Многое вроде бы не имеет особого значения, но человек тем не менее часто задумывается о мелочах.
Что-то с ними происходило: так на них действовало джорджияпайнсское время. Оно здесь как слабый раствор кислоты, который разъедает сначала память, а потом желание жить.
За последний месяц, а то и больше, я не добавил в «Место убийства» ни слова, а те два раза, когда брал рукопись в руки и пытался прочитать, у меня возникало ощущение, что она написана на карфагенском третьего столетия до нашей эры.
— Воля божья.
— Именно так.
— Нашего Бога. Твоего и моего.
— Правильно.
— И Бог жесток.
— Совершенно верно.
— Знаешь, для ребёнка у тебя очень уж жестокие принципы.
В наши дни, дети не любят историй, начинающихся словами: «Когда я был молодым».
Знаешь, в чем моя беда? Если мне дать возможность подумать, я ею обязательно воспользуюсь.