Оливия Мур

— Лив, он рискнул всем, чтобы спасти тебя…
— Верно. Я знаю, кто он, даже если он иногда забывает.

— Лив, мне очень жаль, что мы не успели спасти твоего парня…
— Мне тоже. Его звали Левон. И он был бы жив, если бы ты меня не похитил.
— Я знаю. Но тогда ты была бы мертва…

— Что за взгляд? Думаешь, я мало сделала?
— Ты еще не закончила.
— Я даже не помню цели.
— Все просто: убедить людей, что они могут мирно жить бок о бок с зомби. Вот и все.
— Да, и все! Я больше этого не хочу, Рави.
— Сотни людей, которые тебя даже не знали, бросились на вооруженных солдат, чтобы спасти тебе жизнь.

— Если они осмелятся — они заплатят, Лив. Я сделаю это своей целью.
— Тогда им стоит боятся. Мы всегда говорили, что наши имена будут знамениты… наверное, надо было уточнять…

— Похоже на травму от тупого предмета.
— О спасибо, доктор! Не возражаешь, если выскажусь я? Чтобы оправдать годы обучения в медицинском.
— У неё такие пышные… волосы!
— И немаленький пенис…
— Вот и оправдались годы в медицинском.

— Ее маме это не понравится. «Привет, мам, я единственная в мире, кто не может стать зомби. Я умру здесь, в чужом городе, окруженная людьми, которых ты не знаешь, с истыканным телом, а потом и истыканным трупом, потому что они готовят вакцину».
— Изабель может быть ключом к созданию вакцины, что помешает каждому человеку на планете подхватить зомби-вирус. Как бы ей ни было трудно, она поступает очень ответственно, очень по-взрослому.

— Не страшись, милорд, мой меч и моя жизнь — к твоим услугам.
— У тебя нет меча. И жизни, если на то пошло.

— Лив! Клайв! Чем обязан такому удовольствию?
— Рави, ты…
— Голый.
— Как новорожденный.

— Я думал он станет Снеговиком Фрости, но когда он одел шляпу, то преисполнился жизни, приобрел развязность, так и излучает сексуальный магнетизм.
— Что за извращенную версию «Снеговика Фрости» показывают английским детям?

Ребенок с расщепленным позвоночником, юноша с болезнью Лу Герига, старушка с первыми признаками Альцгеймера… Мы нужны каждому и все они заслуживают помощи. И мне нужно решить, кому жить, а чья история оборвется. Я хотела помочь живым, хотела настоящее дело. Что ж, теперь я в деле…

Может, поиск родственной души переоценивают. Или мы не там ищем. Может, наши половинки среди людей, которые уже рядом и остаются с тобой, пока романтика накатывает и проходит.

И в одно мгновение мой прекрасный принц превратился в ужасную, бородавчатую, шовинистическую зомби-жабу.

— Тим вчера записал свой номер у меня на руке, он размазался и теперь пропал. Тим. Тим!
— Лив, ты наверняка придумаешь другой способ, как с ним связаться.
— Как? Я не знаю его фамилию, не знаю, где он работает. Знаю только, что у него пирсинг над изумрудными глазами и мягкие, бархатные губы сексуального ангела. А это ведь не загуглишь, верно?!
— Нет, если не хочешь увидеть такое, что не развидеть.

— Ты видела его всего раз, он человек, и возможно, убил свою предыдущую девушку.
— Никто не идеален.

— Тебе нельзя встречаться с Аланом, он может быть убийцей.
— Я на сто процентов уверена, что он невиновен.
— Основываясь на чем?
— На том, что он может стать моей будущей половинкой!
— Он может стать будущим заключенным!