Оксана Шапеева

Я — маяк, и в ночи мой голос сильнее волн,
Что без слов под собою гордые корабли
Погребают на дне городами — там целый полк,
Океан их глотает не мешкаясь, как рубли.

Я — маяк, и мне ноги хлещет ознобом лед.
Я совсем одинок. Бей горечью по плечу,
Не ослабну ничуть. Век идет, а суда вперед
Уплывают. Но я все равно им свечу. Кричу.

Солнце
путается в волосах,
и день на радужке
приобретает немыслимый силуэт,
будто город — уже не город,
а явный точный
сон, воссозданный
вместо бетонных стен.

Счастье живет в тебе
всегда,
и ты носишь его в кармане пиджака,
платья, джемпера, джинс;
и вспех, да,
по забывчивости,
и занятости суетливого чудака,
что пытается все успеть
меж вселенских игр;
в которые вовлечен каждый из нас,
рискующий в раз
под призмой устойчивых стереотипов
забыть об этом.

Четыре утра.
И едва еще утро
щурится, не расправившись,
раскуривая над крышами
со двора,
огнем рассвет.

Небо над нами устало роняет зимы
Прикосновением марта и февраля.
Утро в ладони теплее рассвета. И мы
Все таки пойманы в сети календаря.

Я везде нахожу тебя,
жду тебя выдохом лун.
Я везде нахожу тебя —
значит ты есть во мне.

Дым. Провода обрываются разом. С ног.
Все выгорает, плавится и искрит.
Я не дышу. И воем одной из строк,
Мир проливается криками от обид.

Если утро рождается
заново,
значит и ты каждый раз
рождаешься
заново
в нем.

Кофе твой в утреннем соло горький и черный,
Без рафинада и сливок за пару глотков,
Сразу же мне безобразием щиплет бесспорно,
Ну а тебе лишь ключи от дневных берегов.

Утро слишком слепое,
Чтобы в окно не ворваться
Бешеным, громким воем
Способности просыпаться.

Во мне живет два мира: мрак и свет.
И борются всегда, сжимая вены.
Да так что аж шатаются все стены.
Уверен, что в тебе их все же нет?

Ночь давит своей тяжестью на виски,
На веки, губы, руки, гоняя стрелки,
Цепляет неоновым светом в свои тиски,
И мы как песчинки стаем во всей вселенной мелки.

Я танцами живу, мой строгий критик,
В поставленных ролях тобой, кручусь,
В них звуков много странных, ритмов сбитых,
Но пред тобой я все равно верчусь.

Я танцами живу душой и телом,
И, знаешь, роли можешь все продать!
Балетки отберешь? ну что же делать…
Я босиком, но буду танцевать.

Стучи, кричи и бейся — бесполезно,
В мучительном сегодня — реж, грызи.
Сознание включило сдвиг — «прелестно»,
Откидывая ада этажи.

Утро роняет запахи
сладко-спелы,
в чае малина;
улыбки и торжество.

Солнце питает нам души, —
мы живы и целы,
пока сохраняем
внутри
«волшебство».