— Ты вообще собираешься домой?
— Что, ты уже устал от моей компании?
— Можно я спрошу тебя кое о чем, — сказал Саймон. — Ты считаешь, что со мной увлекательно?
— Что это было? — спросил Джейс. — Прости, мне кажется, я заснул на секунду. Продолжай, говори, какие бы увлекательные вещи ты ни рассказывал.
Война за Орудия Смерти окончена, и Клэри Фрэй возвращается домой в Нью-Йорк. Ее ждет много нового, волнующего: она учится быть Сумеречным охотником, ее мать выходит замуж за любимого, нефилимы и нежить наконец живут в мире, а самое главное — Клэри теперь может быть с Джейсом.
Но ничто не дается даром.
Кто-то убивает Сумеречных охотников, некогда состоявших в Круге Валентина, и подкидывает трупы на территории нежити. Провокация грозит новой кровопролитной войной.
Тем временем Джейс ни с того ни с сего начинает отстраняться от Клэри. Она вынуждена разгадывать тайну, даже не подозревая, что в итоге столкнется с жутчайшим кошмаром. Сама того не ведая, Клэри запустила цепочку событий, и в результате она рискует лишиться всего, что ей дорого. И Джейса тоже.
Вы любите друг друга — любой видит это, глядя на вас — той любовью, которая сжигает мир или возвышает его в великолепии.
— Я никогда тебя не оставлю.
— В независимости от того, что случиться?
— Я никогда не сдамся. Никогда. То, что я чувствую к тебе… Важнее этого я ничего не чувствовала.
(– Я никогда не уйду.
– Что бы ни случилось? Что бы я ни сделал?
– Я тебя не оставлю. Никогда. К тебе я чувствую… – Клэри запнулась. – Ничего главнее у меня в жизни не было и не будет.)
Любовь — это величайшая сила в мире. Она способна на все.
Но, может быть, мы никогда не владеем кем-то. Возможно, независимо от того насколько ты любишь их, они могут ускользнуть как вода, и не было ничего, что можно поделать с этим. Она поняла, почему люди говорили о сердцах «разбитое»; она чувствовала, как будто ее было сделано из треснувшего стекла, и осколки походили на крошечные ножи в ее груди, когда она дышала. Представить свою жизнь без него, говорила Королева Благого двора…
Даже когда залечиваешь раны, уже никогда не будешь таким, как прежде.
Если ты умрешь, я не захочу жить. Но я не покончу жизнь самоубийством, ведь что бы ни ждало нас за порогом смерти, я хочу быть там с тобой. И если я убью себя, я знаю, ты никогда не заговоришь со мной снова. В любой жизни. Поэтому я буду жить и пытаться что-то сделать в своей жизни, пока снова не смогу быть с тобой. Но если я причиню тебе боль, если я стану причиной твоей смерти, не останется ничего, что бы смогло удержать меня от уничтожения самого себя.
Как легко она оказывается в своем воображении, как легко она может отгородить себя стеной, уйдя в иллюзорные миры, от проклятий и принцев, судьбы и магии. Когда-то он был способен делать то же самое — быть в воображаемом мире так захватывающе из-за чувства безопасности — потому что мир был воображаемым. Сейчас, когда реальное и вымышленное столкнулись, он задавался вопросом, хотела ли она, как и он, вернуться назад, в нормальное прошлое. Он задавался вопросом, была ли нормальность чем-то подобным видению или тишине, тем, что ты не ценишь, пока не потеряешь.
Поэтому я вижу, кто я есть, в твоих глазах, и стараюсь быть этим человеком, поскольку ты веришь в него, и я считаю, что веры может быть достаточно, чтобы сделать из меня того, кого ты хочешь.
Но именно смертность делала их тем, чем они были, пламенем, горящим ярче из-за своей недолговечности. Смерть — мать красоты, — как сказал поэт.
Часть его всегда будет любить ее, потому что это была первая любовь. Но это было неважно сейчас. Она была Клэри; она была частью его; всегда была и навечно останется.
Я только знаю, что существует вера, и что я не заслуживаю верить. А затем появилась ты. Ты изменила все, во что я верил.
Будь собой. Никто, кто действительно любит тебя, не перестанет любить.
Я люблю вашу дочь больше, чем когда-либо думал, что можно любить что-нибудь.
Ты не можешь сейчас отсечь это от себя одним ударом лезвия.